В недели напряженного труда, когда я взмахивал киркой или мотыгой, мои мысли текли своим путем. То что мне приходило на ум и казалось ценным, я кратко записывал здесь же на винограднике, а позднее соединял свои записи воедино. Таким образом, эта книга действительно возникла в ходе работы, и поэтому она, возможно, окажется полезной и другим виноградарям. Уже давно я пришел к убеждению, что в виноградарстве необходимо все начинать сначала. Поэтому я поступил так, как будто не имел о виноградарстве вообще никакого представления. С непочтительностью, свойственной только молодому человеку, я вышвырнул за борт старые догмы и верил только тому, что устанавливал в результате собственных опытов. Полученные таким путем познания, разумеется, не всегда встречали одобрение моих ученых современников.
Я не утверждаю, что изложенные здесь мысли являются совершенно новыми; значительную часть их я воспринял от тех, кто еще до меня занимался этими вопросами. Кроме того, я совершил целый ряд поездок почти по всем виноградарским районам Европы. Используя старое и новое, я разработал систему, оправдавшую себя при 25-летнем испытании. Необычайно суровые зимы 1928/29, 1939/40, 1941/42 и 1946/47 гг. позволили сделать ценнейшие заключения о морозостойкости наших виноградных лоз. В этом смысле можно сказать, что «нет худа без добра».
Читая эту книгу, вы заметите отсутствие в ней того, чему в других специальных работах отводится значительное место. Я намеренно не касался общеизвестных вещей, но зато хотел довольно подробно рассказать о том, чего нет в других книгах. Будущее покажет, могут ли новые идеи быть использованы во всех виноградарских районах средней Европы. Однако вряд ли найдется виноградарь, который станет утверждать, что он не сможет извлечь из них вообще ничего полезного.
Ничто в мире не совершенно, и уж, во всяком случае, не люди и их дела. Поэтому ни один здравомыслящий человек не станет считать, что новая система культуры винограда не имеет никаких недостатков. Но каждый может требовать, чтобы достоинства новой системы преобладали над недостатками. Большего и нельзя требовать от человеческого деяния. Я не замалчиваю недостатки и не преуменьшаю их. Поэтому я рассказываю обо всех своих неудачах и считаю их такими же важными, как и успехи. Поскольку мне иногда бросают неправильные и несправедливые упреки, я вынужден их оспаривать.
Более двадцати пяти лет назад начала распространяться культура винограда с низкими формировками на шпалерной подпоре. Тогда нашлись критики, которые утверждали, что вино из винограда на шпалере не может идти ни в какое сравнение с вином из винограда на кольях. Кстати, в ближайших окрестностях моего хозяйства, где еще много непривитых виноградников, некоторые виноградари и поныне со всей серьезностью, утверждают, что привитые кусты никогда не обеспечивают такого качества ягод, как непривитые. Подобным образом считают, что при высокоштамбовой культуре хотя и получают много вина, но качество его низкое, кусты крайне недолговечны и часто вымерзают.
Несмотря на то, что такого рода общепринятая точка зрения опровергается уже самим существованием наших старых высокоурожайных пристенных и галерейных насаждений, она считается столь неопровержимой, что всякое сомнение истолковывается как неосведомленность. Лично мне это не помешало подвергать основательному изучению актуальные для виноградарства вопросы и затем использовать знания, полученные в результате многих опытов, в своем хозяйстве.
Сначала я, конечно, предпринял лишь некоторые улучшения существующей системы ведения кустов и методов работы, но вскоре обнаружил, что многие основные принципы виноградарства не выдерживают беспристрастной критики. Поэтому была необходима не только новая ориентация с биологической, технической и коммерческой точек зрения, но также и радикальная перестройка практической работы. Вот причина, по которой мои виноградники представляются столь чуждыми консервативным виноградарям. Кто не хочет взглянуть на вещи по-новому или не может отказаться от старых предрассудков, тому, вероятно, чтение этой книги доставит мало удовольствия.
Обратимся к наиболее спорному положению — к вопросу о различиях между качеством винограда на высоких и низких формировках. Девяносто девять из ста виноградарей утверждают, что грозди, расположенные близко к почве, имеют сахаристость значительно более высокую, чем на высоте 1—2 м над почвой. Мои опыты показали как раз обратное. То же самое относится к увеличению нагрузки. Когда я беседовал на эту тему с лицами, посещавшими мои виноградники, я неизменно слышал такие, например, возражения: «Если обрезать кусты на винограднике с оставлением стрелок и дуг или только несколько увеличивать длину обрезки, то гроздей будет больше, но худшего качества. При вертикальном положении стрелок грозди плохо созревают, а древесина вымерзает каждую зиму». Эти утверждения, несомненно, правильны, но выводы ошибочны. В условиях низкой формировки и загущенной посадки увеличение урожая может идти только за счет качества. Куст, который обрезается ежегодно с расчетом развития, скажем, 6 побегов, и дает в среднем 1 кг гроздей, не может быстро перестроиться, чтобы нести 12 побегов и дать 2 кг гроздей, особенно если он к тому же плохо обеспечен факторами, необходимыми для жизни. Если бы я вел свою высокоштамбовую культуру при ширине междурядий 1,2—1,4 м и давал кустам большую нагрузку, тогда с качеством продукции дело обстояло бы плохо.
При широких междурядьях (3,5 м) виноградный куст может развиваться почти совершенно свободно. Каждый побег и даже каждый лист может сам искать свое место под солнцем. А так как образование сахара тесно связано с освещением листьев, то ягоды при высокоштамбовой культуре имеют и более высокую сахаристость.
Несомненно, этих и многих приводимых далее аргументов недостаточно, чтобы убедить всех противников высокоштамбовой культуры винограда, ибо многие из них сочли бы уступку в этом вопросе чуть ли не проявлением бесхарактерности.
Прибавлю несколько откровенных слов. Каждый, кто серьезно относится к избранной профессии, заинтересован в дальнейшем развитии своих знаний. То, что мы не все придерживаемся одних и тех же мнений, вызывается различием как наших дарований и способностей, так и тех средств, которые имеются в нашем распоряжении. Но одно должно нас всех объединять: любовь к виноградарству и желание помочь виноградарям. Личные симпатии и антипатии, а также политические взгляды не должны влиять на решение профессиональных вопросов. Кто прибегает к подобным средствам, тот обнаруживает только, что ему не хватает деловых профессиональных аргументов для защиты своего дела. И пусть каждый остерегается судить о том, чего он не видел своими глазами, а тем более не испытал и не изучил.
Новатор должен быть готов к борьбе. Я люблю борьбу и рад своим противникам, так как я многому у них научился. Если же мои противники не желают у меня ничему учиться, для меня это безразлично.
Каждое улучшение является упрощением, а вместе с тем и удешевлением. Оно представляет собой новый шаг человеческого разума по необъятной целине, окружающей нас. Чтобы ленивым было легче за нами поспевать, мы должны были бы запретить любое дальнейшее развитие. Вероятно, это можно было осуществить несколько тысячелетий назад, но сегодня это означало бы гибель всех культурных народов. Мы скоро стали бы голодать и мерзнуть и, наконец, истреблять друг друга. Не застой может нас спасти, а только ускоренное движение вперед. При этом недостаточно соответствия темпов прогресса росту материальных потребностей человечества. Подобное положение в экономическом и социальном отношениях признавалось бы всеми как неудовлетворительное. Только в том случае, когда прогресс опережает рост многочисленных потребностей человеческого общества и разных товаров производится больше, чем необходимо в данный момент, отдельные представители общества и все общество в целом чувствуют себя удовлетворенными.
Тот, кто производит какой-либо необходимый людям предмет дешевле, служит обществу, его дело всегда будет иметь успех, ибо потребители стоят на его стороне. Кто не хочет отстать во всеобщем соревновании, тот должен всю жизнь учиться, исследовать и бороться.
Дай боже, чтобы в будущем люди проявляли свой разум и страсть к борьбе только на мирном поприще прогресса!
Ленц МОЗЕР
